Вместе с возмужанием и расширением Империи, финансовая система разрасталась и диверсифицировалась. Наряду со сбором и учетом дани, она стала заниматься таможенными и портовыми сборами, земельным, подушным и дорожным налогом, ростовщичеством, банковской и кредитной деятельностью, финансированием: экспедиций, строительства, колонизации и многим, многим другим, что требует федерального выделения материальных ресурсов.

Мягко говоря, любви функционеры данной системы не вызывали. Скажите, у кого вызывают любовь: налоговые инспектора, таможенники, банкиры и ростовщики?

Миф о том, что груженные под завязку возы с данью пробирались непролазными дорогами и разбойными чащобами в легендарные закрома родины оставим на совести мифотворцев. Львиная доля собранных средств (дани) уходила здесь же на местах на финансирование федеральных программ и никуда не везлась. Только все это происходило под неусыпным контролем мытарей. Разве могли они вызвать любовь - и у тех с кого взимали дань, и у тех, кто к кормушке допущен не был, то есть у местной власти и духовенства.

Финансовая система, вернее теперь ее назвать финансово-экономическая система становилась для Империи структурообразующей, становым хребтом, на котором держались все остальные структуры Империи. Она становилась необходимой всем - и завоевателям и завоеванным. Она составляла основу централизации власти.

Через короткий промежуток времени неугодность присутствия мытарей во всех жизненно важных точках Империи стала всеохватывающей. Их присутствие было оком государевым, тем знаменитым «Словом и делом».

Дадим слово историкам и богословам. Архиепископ Херсонский и Таврический Иннокентий пишет: «Кроме неохоты платить подати в них видели орудие порабощения, тем более ненавистное, что ими соглашались быть иудеи. Посему «мытарь» и «поганый» почитались словами равнозначными». Английский теолог Ч. Додд добавляет: «Глубокая ненависть, сопровождающая слово «мытарь» объясняется особым положением этих людей» и он же «Хуже того, налоги обогащали ненавистных чужеземных правителей или их ставленников, местных царьков. Поэтому в мытарях видели прислужников врага. Евреи, принимавшие такую должность, были проклинаемы». Добавим цитату из известного французского историка Эрнеста Ренана: «Эти несчастные люди, изгнанные из общества, виделись только между собою». Таким образом, мытари, состоящие из иудеев, согласившихся пойти в службу, евреев, принявших такую должность, и изгоев становились париями Имперского мира. Однако это не мешало занимать им самые высшие ступени иерархической лестницы, вплоть до апостолов. Иисус, проходя мимо места взимания пошлин, увидел сидящего на мытнице мытаря, именем Левия, сына Алфеева. «Следуй за Мною», - сказал Он ему. В этом эпизоде все. И сын колена Левитова, о которых мы упоминали, и мытница – место сбора пошлины, и привлечение ненавистного всеми мытаря в сонм апостолов.

Защита закрытой касты сборщиков дани от воздействия извне, состоящая из внутрицеховой стражи и местной охраны, приданной провинциальным или городским управителем, стала неадекватна той угрозе, что исходила от окружающей среды. Даже законодательная защита, вплоть до смертной казни, за притеснение жителей еврейских поселений не давала желаемого результата. При этом возник актуальный вопрос силового прикрытия не только мытарей в городах-укрытиях, но и всей финансово-экономической системы в целом, на всем ее протяжении, во всех ее болевых точках. Встал вопрос о создании военизированных подразделений на совершенно иных принципах, чем воинские подразделения - Орда.

Итак, вопрос создания военизированного силового прикрытия финансово-экономической сети назрел, и решение его было таким же масштабным (глобальным), как и все решения в Империи. Разрастающаяся с каждым годом каста изгоев, даже после рекрутирования из нее наиболее грамотной прослойки в состав функционеров системы – мытарей, подсказала кардинальное решение проблемы. Главный фактор в пользу использования изгоев был тот, что среди них присутствовали представители всех ведущих каст. Отданные под руку церкви, изгои представляли прекрасный материал для организации военизированных подразделений. Практически грамотные во всех отношениях они нуждались только в организации и в воспитании их под определенным идеологически правильным углом. Данную задачу призваны были решить Братства. Духовенство – иудеи умело тиражировали социальные матрицы и структуры, доказавшие свою действенность и жизнеспособность. Структура монашеского братства, как опоры распространения Веры во вновь колонизируемых регионах оправдала себя полностью. Дублирование этой структуры при создании финансово-экономической сети во всех ее узловых точках только подтвердило правильность выбранной схемы. Отказываться от ее применения в данном случае не было никаких причин. Поэтому при формировании силового прикрытия системы за основу была взята матрица Братств. Возникла только одна проблема, если во всех предыдущих случаях к контингенту, составляющему наполнение автономных поселений, таких как монастыри духовной братии, или города-укрытия мытарей, не предъявлялось особо повышенных требований, может только за исключением грамотности, то в данном случае все было не так. Состав новых военизированных братств должен был в первую очередь отвечать требованиям, предъявляемым к особо мобильным и специально обученным кадрированным воинским структурам, действующим автономно. Во-первых, это высокая профессиональная выучка и мастерство. Во-вторых, самоотверженная личная преданность делу, основанная на идеологической, а не корыстной базе. В-третьих, умение мгновенно ориентироваться на изменение ситуации и собственная повышенная адаптация к изменяющимся условиям, как в бою, так и в мирной жизни. В-четвертых, строжайшая дисциплина и подчинение непосредственному командованию во всех сферах жизни. Такой контингент необходимо было воспитать, и воспитать в отрыве от влияния внешней среды. Притом сразу много и сразу для исполнения различных специфических функций в рамках единой системы. Попробуйте решить такую задачу сейчас.

Первое что необходимо, для массового создания и воспитания военизированных подразделений - это создание условий для проживания и учебы, размещение лагерного типа в отрыве от влияния окружающей среды, проще говоря, необходима огромная обитель, гигантский монастырь. Попробуем найти такое образование в историческом прошлом, зная что его, образно говоря, продукцией должны быть мобильные отряды спецназа приспособленные для прикрытия структур различного функционального назначения.

Далеко и долго искать не надо. Ответ лежит на поверхности. Если мы вспомним, где была колыбель всех военно-монашеских орденов или духовно-рыцарских братств, то ответ напрашивается сам собой. Итак – Иерусалим, то есть Святая Обитель, столица Святой Земли, Заморья, Нового Израиля.

Принципы организации вновь создаваемых структур определил вдохновитель и главный сторонник их формирования Бернар Клервосский.

Бернард Клервосский (Бернар; франц. Bernard de Clairvaux, лат. Bernardus Сlaraevallensis 1090, Фонтен, Бургундия — 1153, Клерво), святой, крупнейший католический церковный деятель, учитель Церкви, мистик. Канонизирован, память в Католической церкви — 20 августа. Принадлежал к знатной бургундской семье; в 1113 удалился в монастырь Сито, стоявший у истоков ордена цистерцианцев. В 1115 вместе с 12 братьями основал на лесистом берегу Оби монастырь Клерво (Бургундия), настоятелем которого оставался до смерти. Благодаря усилиям Бернарда к 1153 Клерво положил начало 60 цистерцианским монастырям, а сама обитель насчитывала 700 монахов. Огромный духовный авторитет Бернарда, приобретенный аскетическими подвигами, обширной перепиской, проповедями и дидактическими сочинениями, обусловил быстрый рост ордена в целом.

Сыграл важнейшую роль в подготовке 2-го Крестового похода; в многочисленных проповедях Бернард благословил создание духовно-рыцарских орденов. Монашество представлялось Бернарду единственным нравственным ориентиром для общества и церкви: «нет никого на земле, столь подобного сословиям ангелов, никого, кто был бы ближе... Небесному Иерусалиму, красотой ли целомудрия или жаром любви». Современник, оценивая плоды трудов Бернарда, восклицал: «Мир стал цистерцианским!» - вот таков вдохновитель, как о нем сказано в энциклопедической статье, создания новых структур.

Он очень образно сформулировал принципы ее построения. Дадим слово самому учителю Церкви. « Гиппократ и его последователи учат, как сохранить жизнь в этом мире; Христос и его ученики - как ее потерять. Кого же из двух вы избираете своим учителем, за кем будете следовать? Не скрывает своего намерения тот, кто станет так рассуждать: такая-то пища вредна глазам, от такой-то происходит боль в голове, в груди или в желудке. Разве вы в евангелиях или у пророков читали об этих различиях? Конечно, нет; плоть и кровь открыли вам эту истину...
- Разве я обещал излагать вам Гиппократа и Галена, или беседовать с вами о школе Эпикура? Я - ученик Христа и говорю с учениками Христа; если я введу сюда чуждое ему учение, то сам согрешу. Эпикур и Гиппократ предпочитают: один - наслаждение плоти, другой - ее сохранение; мой Учитель наставляет, как презирать и то, и другое...»

Настаивал Бернар и на неукоснительном соблюдении еще одного монашеского обета - бедности. В одной из своих рождественских проповедей он так объясняет рождение Христа в Вифлееме: «Может быть, кто-нибудь полагает, что Ему следовало бы избрать для Своего рождения величественный чертог, где Царь Славы был бы принят с великой славою; но не ради этого Христос сошел со Своего царственного жилища. Богатства и славы на небесах вечное изобилие, но одного там не обреталось - бедности. Зато на земле ее было много и слишком много, но человек не знал ей цены. Бедности именно и пожелал, сходя на землю, Сын Божий, чтобы, избрав ее для Себя, Своею оценкой сделать ее нам драгоценной...»

И третий обет не забыл святой Бернар: «Своя воля в человеке - источник греха и всякого нравственного зла. Поэтому собственная воля человека так ненавистна Господу, что делает для Него противными все жертвы людские, вследствие яда, который она к ним подмешивает...».

Точно сформулированные принципы основы создания и существования структуры выполнения воли центральной власти. Вечно живущая триада: ЦЕЛОМУДРИЕ, БЕДНОСТЬ, ПОСЛУШАНИЕ. Основа, основ преторианцев, Божьих Дворян, Псов Господних. На этих трех китах и строилось воспитание вновь создаваемой силы.

Не лишне будет напомнить, что по традиционной исторической трактовке, военно-монашеские ордена образовались в Иерусалимском королевстве крестоносцев, после окончания Первого крестового похода и взятия Иерусалима в 1099 году объединенным войском крестоносцев с благословения папы Урбана II. Произошло данное событие после принятия решения о преломлении копья о земли неверных, прозвучавшем на соборе в Клермоне в 1095 году.

Все эти подробности известны нам после выхода знаменитой работы придворного хрониста Людовика XIV - Луи Мембура, который и назвал, вышедший в 1675 году, фолиант "История крестовых походов". Даже сами термины «крестовый поход» и «крестоносец» были впервые применены им. Рассказ о том, как неистовый папа Урбан раздавал матерчатые кресты, а народ с криками «Этого хочет Бог!» нашивал их на одежду, относиться к поэтическим вымыслам. Так как, даже по официальной истории церкви, нашивать крест на одежду разрешили в 1146 году специальной папской буллой и то только рыцарям знатной крови и представителям орденов. В те же далекие годы то, что мы ныне, именуем крестовыми походами, величалось в хрониках и летописях, даже в поэтических произведениях достаточно скромно и непретенциозно, а именно: "перегринацио", что означает всего-навсего "странствование", "экспедиция" или "поход", либо "итерин террам санктам" - "путь в землю святую". В русских же летописях то же самое имело емкое название «хожение» достаточно хорошо известное и описанное разными авторами.

Тем не менее, не вдаваясь в исторические диспуты, продолжим наше расследование уже под другим углом. Кто и для чего создавался и воспитывался в Новом Израиле в Outremer – «Стране по ту сторону моря», как ее принято называть в Европейских хрониках, в Заморье, как говориться о ней в русских летописях?

Рассмотрим историю военно-монашеских братств, созданных на принципах Святого Бернара, от их возникновения до середины 14 века.

ИОАННИТЫ, обозначавшиеся в статусах как «Братство бедных всадников госпиталя святого Иоанна Иерусалимского», ведут свое происхождение от госпиталя (странноприимного дома), основанного под Иерусалимом купцом Пантелеймоном Мавром (Святым Маврикием) из Амальфи примерно в 1050 году и находящегося вблизи от бенедиктинского монастыря святой Марии Латинской. Его покровителем был Иоанн Александрийский, которого позднее заменили на более известного Иоанна Крестителя. Именно здесь образовалось небольшое братство, объединившееся для ухода за ранеными и больными. По другой версии, около 1048 года некто Герард де Дорн выходец из Амальфи построил в Иерусалиме на месте старого аббатства Проба новый дом для больных паломников рядом с церковью Святой Марии Латеранской. Не будем заниматься сравнительным анализом достоверности обеих версий, однако отметим, что обе они дают дату основания Братства задолго до взятия Иерусалима крестоносцами, обе ссылаются на выходцев из легендарной страны Амальфи, как основателей данной структуры и обе упоминают о существовании в Иерусалиме действующих христианских обителей (церкви Богородицы Латеранской, монастыря, аббатства Проба). Все это немного не укладывается в канву освобождения оскверненных христианских святынь от ига мусульман.

ТАМПЛИЕРЫ. "Отцом" второго по древности (но не по значению) военно-монашеского братства обычно называют бургундского рыцаря Хуго де Пэйнса, который в 1118 году, участвуя в крестовом походе, вместе с восемью сподвижниками нашел пристанище во дворце правителя Иерусалимского Балдуина I. Дворец этот располагался на месте бывшего иудейского храма Соломона, откуда новое духовно-рыцарское объединение и получило название храмовников или тамплиеров. По замыслу его создателей, братство должно было охранять хлынувших в Палестину после победы крестоносцев паломников, в первую очередь все дороги из Яффы в Иерусалим. Это монашеское братство и было задумано изначально как военная организация.

ТЕВТОНЫ. Третье крупнейшее духовно-рыцарское «Братство Всадников госпиталя Пресвятой Девы Марии немецкого Дома в Иерусалиме», возникло в Палестине и Сирии гораздо позже двух других военно-монашеских организаций, и основная сфера его деятельности распространялась скорее на Европу, чем на Восток, несмотря на то, что резиденция гроссмейстера до 1271 года располагалась недалеко от Акры. В Тевтонском ордене были представлены преимущественно германские рыцари, в отличие от иоаннитов и тамплиеров, имевших в своих рядах выходцев из различных стран. Предшественником Тевтонского ордена считается так называемый "германский госпиталь" в Иерусалиме, организованный для паломников с полабских стран.

Первые сведения о братствах на Святой Земле дает нам историограф Гийом Тирский, чье объемное произведение было создано где-то между 1169 и 1184 гг., то есть в то время, когда крестовые походы якобы достигли своего апогея. Когда Гийом начал писать свою книгу, королевства крестоносцев на Святой земле, которые он называет Outremer (Страна по ту сторону моря), существовали уже давно, а братства отметили полувековой юбилей. Поэтому сведения обо всех событиях, связанных с их образованием, он получили из вторых, если не из третьих рук.

Попробуем ничего не отвергая, но во всем сомневаясь, подтвердить свою версию о том, что Новый Израиль был не завоеван в ходе войн крестоносцев, а создан, как гигантский монастырь для формирования и воспитания военизированных структур поддержки финансово-экономической системы Империи. Поэтому имя ему было дано Новый Богоборец по аналогии со старым Богоборцем – Израилем. Потому, что на смену воинам Орды, раздвинувшим приделы Империи и создавшим страну обетованную, должны были прийти новые воины новые богоборцы, чтобы эту страну обетованную удержать в повиновении.

Попытаемся с нашей позиции рассмотреть создание орденов в Святой Земле и их использование в историческом плане. Посмотрим на них внимательно без ссылок на Луи де Мембура и иллюстраций Дюрера.

Необходимо сделать отступление относительно названия следующей главы. Понятие «орден» (нем. Orden, от лат. Ordo - порядок, строй) подразделяется на четыре значения:

1. Знак отличия, почетная награда за особые заслуги. Значение ордена, как знака отличия восходит к светским орденам европейских монархов 15 века, подражавшим духовно-рыцарским орденам.

2. Обычное в средневековой Западной Европе обозначение сословных групп, четко различающихся по своим правам, функциям, образу жизни. Начиная с 11 века, общество разделяли на три ордена: молящихся, сражающихся и трудящихся.

3. Название некоторых тайных обществ, например, масонский орден

4. Военно-монашеские организации, возникшие в 12 веке в эпоху крестовых походов с целью защиты паломников и больных при христианских святынях в Палестине. Позднее сосредоточились на ведении «святой войны» за Гроб Господень, борьбе с «неверными» в Испании и Прибалтике, подавлении еретических движений. Идеологом «воинства Христова» (лат. militia Christi) выступил святой Бернард Клервосский: «Великое счастье умереть в Боге, счастливее тот, кто умирает за Бога!»

Итак, первое, что мы отметим. Понятие «орден» прекрасно существовало до «крестовых войн» и обозначало сословные группы, имеющие четкие различия, то, что именуется кастами. При этом было их три, о чем мы постоянно и говорили в предыдущих главах.

Второе - понятие «орден» восходит к понятию «порядок». Точно также от этого понятия произошли такие слова: ордер - официальный документ, содержащий приказ, предписание, распоряжение; ордер архитектурный - определенное сочетание несущих и несомых частей стоечно-балочной конструкции, их структура и художественная обработка; ордер - регламентированное командующим расположение кораблей при выполнении задачи. Возможно, к этому ряду относится и понятие «орда». Первоначально понятие орден относилось не к самим Братствам, а к регламентирующим их жизнь Уставам, говоря о порядке его исполнения. Потом в западной литературе и историографии оно заменило сначала понятия «Свод» и «Устав», а затем и само понятие Братство. Сегодня мы понимаем его как название военно-монашеских организаций.

С уважением
Пилигрим